Читать интересную книгу Как избавиться от синдрома ММ. Исповедь эмигрантки - Ольга Щекотинская

Однажды именно таким вот способом мы возвращались с работы. Я почти засыпала от усталости, стоя на багажнике велосипеда. Дорога наша проходила вдоль красивых дорогих особняков, рядом с одним из которых мы увидели огромную, высотой почти до крыши дома, очень оригинальную, изображавшую фигуру человека инсталляцию, сделанную из листов металла. Мы остановились, и Кирилл, никогда не отличавшийся ложной скромностью, решил зайти в дом и расспросить об этом чуде.

Я осталась стоять у дверей с велосипедом. Оказалось, что в доме живет автор столь поразившей нас скульптуры, голландский архитектор. Он любезно предложил нам зайти и выпить по бокалу вина. Что меня в нем потрясло при первом знакомстве, так это отсутствие какой-либо домашней обуви, безукоризненно чистые белые носки, почти такие же белые волосы – он был седеющим блондином, – и абсолютно голубые глаза… И еще то, что, сидя напротив нас и разговаривая с Кириллом, он одним глазом смотрел на него, а вторым каким-то образом умудрялся подмигивать мне…

Архитектор дал нам визитку, и когда Кирилл в очередной раз начал упрекать меня в том, что я вишу путами у него на ногах и самим своим присутствием не даю предпринимать никаких действий для того, чтобы легально остаться в стране – что означало поиски голландской жены, – я предложила ему дать мне телефон нашего нового знакомого.

Архитектор, неожиданно для меня, очень обрадовался моему звонку и тут же назначил встречу. Мы с Ингой начали судорожно подбирать мне подходящую одежду из ее гардероба. Кирилл ничем не показал, что это его как-то задело, он даже пытался шутить и перед уходом на свидание «на всякий случай» запихивал мне в карман презервативы.

Первая встреча была как в сказке. Или как в плохом сериале… Архитектор привез меня в шикарный французский ресторан на берегу озера. От волнения я с трудом смогла проглотить лишь несколько кусочков изысканного блюда, заказанного моим спутником, хотя вкуснее ничего в жизни не пробовала. Английский мой был ужасен, разговаривать было почти невозможно, мы рисовали картинки на салфетках, чтобы хоть как-то понять друг друга… Сидя напротив него за столиком, я смотрела на его улыбающееся лицо, сияющие задорной радостью голубые глаза и понимала, что, как это ни удивительно, он мне, кажется, очень нравится…

Потом в баре ресторана, куда мы переместились после ужина, он угостил меня очень крепким индонезийским ликером. Мгновенно опьяневшая – сказалось волнение и почти пустой желудок, – я на своем ломаном английском попыталась донести до него, что языковый барьер – это, без сомнения, вещь неприятная, но ведь существует еще и язык тела… и сама потянулась к нему для поцелуя.

Потом мы почему-то долго и страстно целовались на улице под дождем, хотя его машина стояла здесь же, рядом. После этого он отвез меня домой, вернее к Инге с Виктором, предварительно очень вежливо, совершенно по-западному, как мне тогда подумалось, поинтересовавшись, куда меня везти. Если бы я ответила – к нему, так бы и было, я уверена, но подобная инициатива должна была исходить только от меня.

Через несколько дней он назначил мне встречу в кафе и попросил прийти вместе с Ингой, чтобы обсудить ситуацию. Очень хорошо помню, как он пред нами предстал – стильное дорогущее пальто до щиколоток, небрежно обмотанный вокруг шеи длинный шерстяной шарф, трубка во рту… высокий, красивый, седеющий, импозантный. Инга, увидев его, ахнула и прошептала мне на ухо, что вот именно такие мужики ей всегда и нравились. Но разговаривала с ним без всякого кокетства, по-деловому. Что-то ему по-английски рассказывала, наверное, о том, какая я замечательная.

Я почти ни слова не понимала, сидела, тупо хлопая ресницами, и умилялась. И кафе мне казалось невозможно роскошным и стильным, и Ингин английский совершенным, и публика в кафе – элитной. При этом чувствовала я себя как зомби и будто бы смотрела на все происходящее со стороны. Слишком уж быстро и бурно разворачивались события. Я ведь еще толком не успела осознать трагичность своего положения в связи с заявлением Кирилла о необходимости поиска голландских партнеров, и вот я уже сижу и обсуждаю свою будущую жизнь с богатым голландским мужчиной… Ведь если это действительно получится, я могу очень быстро забрать к себе сына… Можно будет отдать его в хорошую школу, дать ему достойное западное образование. И мама будет счастлива… Мы и ее в гости пригласим, и все вместе пойдем отмечать ее приезд вот в это самое роскошное кафе…

По иронии судьбы, я теперь совсем рядом с этим кафе живу. И открыла совсем недавно, что это, оказывается, оно – то самое кафе! А ведь я в нем потом нередко бывала, и со своим последним горячо любимым «плохишом» Виталиком первый раз там же встретилась.

А озарило меня спустя годы, когда я там в туалет спустилась. Мы ведь тогда с Ингой в этом туалете почти истерически хохотали после того, как она мне сообщила, что архитектор так влюбился, что на всё готов – и документы мне сделать, и сына в Голландию забрать. Я – со слезами на глазах, поскольку сильно сомневалась, правильно ли поступаю. А Инга меня обнимала и утешала:

– Да брось ты, Вержбицкая, все отлично будет! Мы с тобой еще 1 мая здесь в шутку отмечать будем, икру есть и водкой запивать, и жизнь теперешнюю нашу со смехом вспоминать.

С тех пор много воды утекло… С архитектором не сложилось… по моей вине. А может быть, и по вине Кирилла, который после того, как я ему рассказала про столь заманчивое предложение нашего нового друга, всю ночь прорыдал у меня на плече, постоянно повторяя, что не представляет без меня жизни и что я для него самый близкий и родной человек на свете. Конечно, я к нему потом вернулась. Я ведь его любила. Из роскошного особняка архитектора, где всего одну ночь провела, а вернее будет сказать, промучилась – таким чужим мне показалось все в этом доме, включая его хозяина – на чердак каких-то Ингиных знакомых голландцев, куда Кирилла тогда переселили. И начались наши скитания… Но об этом потом… А сейчас про Ингу.

Первое мая мы не отмечаем. Икру едим редко и водку тоже не пьем. Наши встречи стали чуть реже, но от них я получаю ни с чем не сравнимое удовольствие. Инга всегда умеет найти правильные слова, чтобы помочь и поддержать в трудные моменты. Один из ее многочисленных талантов – это дать ситуации или человеку короткое, но предельно точное психологическое определение. Из ее уст оно звучит как неоспоримый диагноз. Всё сразу встает на свои места и становится прозрачным и ясным. Я думаю, она могла бы стать очень хорошим психотерапевтом.

Когда она позвонила мне сегодня, то нашла меня в совершенно ужасающем состоянии. Я что-то невнятное бормотала в трубку, кажется, о том, что жизнь потеряла смысл, и я не знаю, как опять собрать себя в кучу и найти силы продолжать делать обычные вещи – вставать утром с постели, одеваться, что-то готовить себе на завтрак… мне больно так, что даже распрямиться не могу, сижу или лежу все время, сжавшись в комок…

Инга тут же оценила ситуацию и уговорила меня поехать к Лизе, шаманке-целительнице, с которой она недавно случайно познакомилась. И вот сейчас подруга тихо сидела на стуле и периодически кивала, реагируя на слова Лизы, которая продолжала возмущаться тем, до чего я довела себя заниженной самооценкой и полным отсутствием самоуважения. Но для Инги, думаю, это новостью не было. Она ведь так хорошо меня знала… Слава богу, 20 лет уже знакомы. Еще со времен московской жизни. И не через такое здесь, в Голландии, вместе проходили… Видела она меня уже в подобных состояниях, «плохиш» -то этот ведь у меня далеко не первый…

Перед нарциссом Виталиком я почти четыре года прожила с алкоголиком Володей. В целом он был очень неплохим парнем – симпатичным, добрым, с какой-то врожденной внутренней порядочностью и достаточно широкими интересами. И все могло бы у нас получиться, если бы не эта его алкогольная проблема. Познакомилась я с ним у подруги, у которой он снимал чердачную комнату. Жил он тогда в Голландии нелегально и зарабатывал на жизнь ремонтами квартир. Я по своему обыкновению тут же начала ему помогать. Прописала в своей квартире, оформила совместное проживание, благодаря чему он получил вид на жительство, а спустя три года и голландский паспорт.

Слабость его к алкоголю заметила сразу, но долгое время оправдывала ее тяжелой работой и бесперспективностью нелегального положения. Надо отдать ему должное, первый год нашей совместной жизни он очень старался, и мне казалось, что общими усилиями мы справимся с его проблемой. Но увы… страсть его к алкоголю, к сожалению, оказалась все-таки сильнее, чем страсть ко мне. С ней я не в состоянии была конкурировать. Когда ситуация стала совсем невыносимой, мне пришлось принять окончательное решение.